THEY ARE:
Григорий Удачин

Fushiguro Megumi — jujutsu kaisen
23 года (12.01)
✻
жрец
✻
архивариус

ONCE UPON A TIME:
Когда мама назвала его Григорием, он ничего не сказал, потому что ему было ноль лет, и разговаривать он пока не умел. Ко всеобщему сожалению, продлилось это недолго, и заговорил Гриша намного раньше, чем детям положено. Родители сначала обрадовались, что у них получилось испечь вундеркинда, но ни к математике, ни к другим наукам таланта у него так и не проявилось. Гриша умел только пиздеть.

Когда Гриша в первый раз услышал голос под кроватью, родители сказали, что это ему показалось. Голос не отставал, и всем, кроме Гриши, стало ясно, что он у него в голове. В российской глубинке такое лечить не умели ничем, кроме церкви. Гриша не был против: в храме было красиво. Он лежал в маленькой темной комнате, елозил под тонким хлопком ногами и смотрел в узенькое окошко под потолком. Иногда солнечные лучи вытягивались прямыми линиями, и тогда он воображал, что это к нему тянут руки ангелы, хотят к себе забрать, на НЛО. Гриша тогда много РЕН-тв смотрел.

Ну, а потом приехали добрые дяди и тети из Архива, разобрались с хуйней, пиздевшей в гришины уши, потерли память, где могли, и уехали обратно. Гриша вроде как исцелился, а местный батюшка очень радостный был.

В Америку его увез папка, потому что случился, вдруг, развод. С одной стороны, одноклассники больше не кричали Грише "Удачин-мудачин", с другой стороны, для них же "Григорий" выговаривать было сложно. Собачье погоняло само собой к нему прилипло, и он сказал, что как банный лист, но эта отсылка оказалась слишком культурной.

Рос Гриша почти блаженным. В драки не лез и внимания не привлекал, зато читал библию, и сам попросил записать себя в воскресную школу - просто так в церковь папаня его так ни разу и не сводил. Священные тексты помогали Лаки отвлечь свое внимание от всякой херни, которую он краем глаза наблюдал на почти круглые сутки.

Само собой, что рано или поздно он оказался в Архиве. Там-то ему все библейские познания и... не пригодились. Но Гриша, пообщавшись с божеством впервые, понял ясно, что архивариусы не умеют своих богов любить. А вот Григорий полюбил всем сердцем.

Его за это и невзлюбили все остальные.

Григорий Удачин считает, что родился, чтобы служить божествам. Возможно даже, что на его плечи возложена задача сделать из Архива что-то достойное. Он старается разговаривать с божествами каждую неделю, убежден, что они говорят ему больше, чем остальным. Каждые три месяца Гриша вырезает на себе новый сигил, чтобы у каждого бога был шанс получить настоящего жреца. Каждое божество было обслужено уже по два раза, заканчивается третья служба Каа'Хирну.

Божества любят людей, а поэтому их возлюбил и Гриша. Он уже больше не похож на блаженного, поэтому, просто так подойти к нему сложно, но, обычно, первый шаг делает Лаки. Он может предложить человеку работу в архиве, а волхву может предложить быструю и смерть. Пока Гриша не понимает, как же именно божества относятся к Сущностям, но их бездействие все-равно вызывает у него один за другим вопросы.

В архиве про Григория говорят, что он некооперативный и конфликтный. Отчеты у него непонятные, а подход запутанный, хотя и дает плоды. Новички не любят Лаки, из-за его привычки смотреть свысока, а старички держат дистанцию, потому что он читает им лекции о служении богам. А люди на улице скажут, что Грише так и хочется уебать по морде, даже, если он рта открыть не успел.

WHAT CAN'T I DO:
Все сигилы Гриша вырезает у себя на правой руке, столбиками по 6 штук. В крайнем третьем сейчас только один сигил, он принадлежит Каа'Хирну, дарующий управление кровью: придает ей форму, может временно сделать крепкой или острой. Гришу слушает только та кровь, которую он видит. С собственной ему работается проще, чем с чужой, и восстанавливается она у него в организме тоже быстрее.

Для вбивания правды в неверующих Лаки пользуется обычным кастетом.

Умеет драться голыми руками, как и водить машину, надолго задерживать дыхание, попадать битой по бейсбольному мячу и даже запоминать очень длинные тексты.

JUST ONE MORE LITTLE THING:
я требую распятия